Сломать, убрать, оставить?

Частные инициативы по украшению городской среды или заполнению пустующих пространств в Иркутске не единичны, но приживаются они не всегда. Одна из счастливых историй — украшенная керамической мозаикой лестница, ведущая от железнодорожного лицея к Глазковскому мосту.

Лестница — дипломная работа студентки ИРНИТУ Елены Носовой. Анна, куратор дипломной работы Елены, рассказывает, что, по условиям диплома, работа должна быть реализована либо в городской среде, либо в интерьере. Обычно выпускники выбирают интерьер: «город — это тяжело физически и финансово». Но Елене хотелось сделать что-то для города.

Лестница, заслуживающая мозаики, выбиралась долго. Автору хотелось, чтобы она была в центре города или неподалеку, но такие лестницы обычно требуют реставрации, а значит, средств. Среди вариантов был 130-й квартал, но отпугнул процесс согласования с собственником, тем более у некоторых лестниц не один, а два хозяина. В итоге была выбрана относительно целая лестница на левом берегу. Правда, реставрация вcё-таки понадобилась: лестница была сильно раскрошена сверху, и папа Елены залил бетоном поврежденные ступени.

Несколько лет назад про Елену, сделавшую вручную все 3227 плиток для украшения объекта, писали городские СМИ. И, что совсем необычно для Иркутска, работа вызвала дружное одобрение в Сети. В одном из комментариев кто-то даже заметил: «Молодец! Интересно, найдётся хоть один чем-то недовольный». Недовольство выразили разве использующие лестницу прохожие и то во время монтажа, когда проход по ней был затруднен. Но главное доказательство того, что город работу принял, — сегодняшнее состояние отделки. Спустя три года она практически не изменилась: мозаика повреждена лишь на одной нижней ступеньке. Видимо, во время зимней борьбы со льдом.

Чем объяснить счастливую судьбу арт-объекта? Все было продумано заранее. Елена использовала материалы, устойчивые к морозам и механическому воздействию, в том числе намеренному, а для узора была выбраны неброская растительная тематика и приглушенные цвета, которые органично сочетаются с окружающим пространством.

Другую лестницу, в микрорайоне Университетский, летом 2016 года украсил художник Сергей Пнёв. Художественное решение для Бродвея было разработано к празднованию 355-летия города. В проект вошла роспись нескольких стен, обрамляющих лестничные порталы. Сергей подготовил эскизы, заручился поддержкой ТОС «Университетский», добился утверждения проекта.

Полтора месяца жители наблюдали, как группа энтузиастов — в первую очередь, профессиональные художники и студенты — расписывали стены пешеходной зоны, именуемой Бродвеем, которые раньше были сплошь увешаны объявлениями. Сначала на поверхности появилась юбилейная символика, затем ее дополнили узнаваемые силуэты иркутских зданий.

За выходные выполнили большую часть работы, остальное доделывали вечерами. Когда появились праздничные баннеры, были расставлены цветовые акценты на клумбах и ограждениях, пространство стало единым целым.

Идея задействовать еще и саму лестницу — расписать ступени — родилась спонтанно, уже в процессе работы, благо краски было с запасом. Прохожие, в том числе дети, предлагали свою помощь и с охотой брались за кисть. Сергей говорит, что получил огромное удовольствие от работы. Теперь он готов предложить новые проекты и опять для конкретной городской среды.

Далеко не всем иркутским арт-объектам повезло так, как лестницам. Некоторые подвергались нападению, иногда неоднократному. Хрестоматийный случай — скульптура в виде виолончели, установленная в 2011 году на улице Урицкого.

Место было выбрано скульптором Ильей Ставским неслучайно. Здесь, в скверике у Дома быта, часто играют уличные музыканты. Сквер малоинтересен сам по себе, и виолончель наделяла его дополнительным смыслом, отделявшим место от торговой улицы. Может, это и раздражало вандалов: ломали именно те тонкие детали скульптуры, которые подчеркивали изящество и хрупкость искусства (смычок, деку, струны). Интересно, что скульптура приглашала к взаимодействию, игре. Разрушители восприняли приглашение по-своему: для них это стало поводом заявить о себе, продемонстрировать в ответ силу.

После первой поломки скульптор восстановил работу, но затем устал бороться с вандалами и композицию убрали. Другие работы Ильи Ставского — «Турист» и «Влюбленный» — благополучно стоят до сих пор, удачно вписавшись в городскую среду.

В 2012 году напротив театра кукол «Аистенок» появилась скульптура «Королевский стул» с выглядывающим из-за спинки королем. Это работа еще одной выпускницы политеха, дипломницы кафедры «Декоративно-прикладное искусство» Виктории Водяскиной. Место Виктория выбрала из списка, предложенного в мэрии. После разговора с директором «Аистенка» о скульптурах перед театрами в других городах родилась идея композиции из трех стульев со сказочными героями — королем, шутом и принцессой. Все материалы дипломница оплачивала сама, поэтому воплощен был только трон короля.

Стул прижился, он вовлекал детей в игру: нужно были найти ключики, спрятанные на ножках, под сидением, на спинке стула, в руке короля. В театре его тоже полюбили. Композиция ждала своего разрушителя 2,5 года. Однажды ранним утром пьяный мужчина изрубил ножки стула топором. На защиту выбежала работница театра и успела отвоевать скульптуру. Затем стул демонтировали и отдали автору на реставрацию. После восстановления театр хотел вернуть полюбившуюся скульптуру на прежнее место, но Виктория не решилась:

Куратор дипломного проекта была уверена: «Дело не в объекте — дело в человеке». Но обратно стул не вернулся.

О неопределенном будущем скульптуры случайно услышал иркутянин Сергей Попов, который решил принять участие в его судьбе: «Люди делали, старались — нужно как-то спасти, тем более мне это ничего не стоит». В результате стул оказался на территории Городской больницы № 1, где расположена студия Сергея. На новом месте композиция снова оказалась в зоне риска: стул поставили близко к дороге, где подъезжавшие машины могли его зацепить. Так было определено третье место — неподалеку от станции переливания крови.

Там, под охраной, стул установят в 2017 году и спасут таким образом от возможных покушений. Но доступ стал ограниченным не только для вандалов. А на месте, для которого она была задумана и выполнена, опять пустота.

На небольшом пространстве между берегом Ушаковки и домами по улице Поленова можно наткнуться на целую коллекцию скамеек и стульев. Осенью 2015 года там появились скамейка с шахматной доской, скамейка-зонтик, скамейка-рогатка, рядом — композиция «Узы брака» и смешная урна — мышь в саквояже. Весной к этой компании присоединились маленькие стулья, скамейка-ковер, гигантская радужная лавка, швейная машинка, метла для полета, таксофон. Большинство композиций выполнено из металла и украшено изящной ковкой. Все они созданы для того, чтобы с ними взаимодействовать — сидеть, играть, отдыхать, фотографироваться. Это не статуи, на которые надо смотреть издалека — все можно потрогать, покрутить.

Инициатор и хранитель этого разнообразия — Светлана Ткаченко, она живет в доме по соседству. Благоустройством Светлана занималась и раньше (например, у дома по улице Лызина до сих пор сохранилась мозаика, сделанная по ее инициативе несколько лет назад) и даже руководила управляющей компанией «Приоритет». Сейчас она продолжает создавать новые объекты и следит за их состоянием. В этом ей помогает семья и все та же управляющая компания.

При сдаче дома, в 2010 году, здесь был пустырь. Жители сбросились на песочницу и скамейки, огородили двор небольшим забором, на берегу поставили уличные тренажеры. Вскоре тренажеры были сломаны и выброшены в реку. Их вытащили, отремонтировали и поставили вновь, но уже во дворах. История повторялась несколько раз. Сейчас один из тренажеров снова на реставрации.

Ломают объекты регулярно: то выдавят из стульев сиденья из ДСП, распухшие после ливневых дождей, то сломают метлу. Но новые объекты продолжают появляться, а старые — ремонтироваться. Тем самым Светлана и ее помощники отстаивают свое высказывание, пытаются закрепить за пространством свои смыслы — дружелюбие, уют, безопасность. В борьбе с вандализмом Светлана даже находит повод для оптимизма: в прошлом году одну из игрушек пришлось восстанавливать шесть раз, а в этом — всего два. Иногда удается сработать на опережение: на площадке у реки есть видеонаблюдение, и с подростками из других дворов и районов, приступающих к разрушению, иногда удается поговорить и избежать поломки.

В центре Иркутска много пустот. Неудивительно, что их регулярно пытаются заполнить. Сравним две такие попытки с разной судьбой.

У стоматологического центра на улице Ленина, есть опыт обустройства прилегающей территории — строительство ледового городка, установка новых и восстановление разбитых фонарей, создание сквера. Инициатором этих процессов — директор клиники Василий Герман. Первой всесезонной скульптурой в сквере стала бронзовая корова. Символическое значение ее был неочевидно. Официальная версия — все дело в молоке и кальции, укрепляющих зубы. Прохожие, впрочем, искали другие объяснения — в животном видели то священную корову, то буренку, поставленную в честь давшего на нее деньги некого Коровина. Как только сквер стали заполнять другие скульптуры (по замыслу некоторые должны напоминать о ступенях жизни, другие — о вечных истинах), стало ясно, что целое важнее отдельных значений.

Получившийся парк скульптур иркутяне оценивают по-разному. Кто-то видит в нем странный винегрет и смеется над теснотой смыслов (обезьяны, символизирующие буддистский принцип недеяния зла, молочная корова, Биг-Бен), но это не мешает отдыхать в сквере пациентам и прохожим. На том небольшом участке земли всегда чисто, комфортно, безопасно и довольно тихо, несмотря на то, что в нескольких метрах шумят главные улицы города.

На скульптуры не покушаются. Возможно, из-за того, что это частная территория, а может быть, потому что они стали своими: в социальных сетях регулярно появляются фотографии иркутян и туристов в обнимку с разношерстными скульптурами. Кстати, местные философские скульптуры не вызывают заметной активности и у любителей идеологических разоблачений.

Заметно больше споров в свое время окружало скульптуру дракона, стоявшую в сквере на углу улиц Горького и Сухэ-Батора до 2012 года. До появления дракона сквер пустовал. Наверное, поэтому автору удалось получить разрешение на его установку. Вера Кондратьева, профессиональный кузнец, делала подарок городу, имея в виду, что на Востоке дракон — символ удачи, богатства и процветания. К тому же, совсем рядом с этим местом располагался офис компании, которую организовали Вера с мужем и союз кузнецов, поэтому за драконом следили, подкрашивали, высаживали вокруг цветы.

Довольно быстро у скульптуры нашлись критики, обнаружившие в появлении дракона другие смыслы. Одни воспринимали его как рекламу японского ресторана через дорогу (кстати, он исчез вслед за драконом). Другие считали, что дракон установлен в честь мэра, родившегося в год дракона. Третьи высказывались категорически против неправославного символа и предлагали его демонтировать либо установить рядом скульптуру Георгия Победоносца.

Пока взрослые высказывались, быть или не быть дракону, дети с удовольствием играли с ним — садились верхом и заглядывали в пасть, чтобы посчитать клыки, а группы туристов фотографировались на фоне мифического животного. Но, в отличие от скульптур в сквере у клиники, дракон не устоял.

Может быть, потому, что находился в открытом пространстве, у всех на глазах. А может, поселился слишком близко к центральной площади города, несущей административные смыслы. Когда к городским властям обратились с предложением разместить на месте дракона сквер памяти первого губернатора Иркутской области Юрия Ножикова, они решили предложение принять: в центре города более уместна память об исторических лицах, чем мифическое существо. Дракона демонтировали, хотя мнение горожан не было так однозначно. Сайт Irk.ru предложил своим читателям вместе выбрать новую площадку для дракона. Большинство комментаторов было за то, чтобы отреставрировать его и оставить на своем месте, а для памятника губернатору создать новый сквер.

Новое место пришлось искать дракону. Сейчас он, отреставрированный, расположился на территории больницы восстановительного лечения РЖД на Байкальском тракте. Рядом — центр тибетской медицины. Мифический и практический Восток теперь дополняют друг друга. А в центре Иркутска, географически близкого к великим восточным культурам, символы Востока пока вызывают слишком много раздражения.

Почему одним арт-объектам удается выжить, а другие исчезают? Значительно больше шансов на продолжительную жизнь у инициатив, удачно вписанных в среду: они не раздражают, выглядят гармонично, а иногда даже не слишком заметно — как мозаичная лестница за осенней листвой. Неприметность, кстати, защищает от вандалов: чем ярче объект, чем больше выдающихся объемных деталей, чем, отчетливее заявленный смысл, тем больше риск того, что город (хулиганы-разрушители или идейно несогласные) его не примет. Здесь может помочь упорство создателей в восстановлении разрушенного, хотя иногда кажется, что эффективнее работает не убеждение, а контроль: объекты защищает закрытая территория и камеры наблюдения.

Значит ли это что у свежего взгляда художника или любого другого горожанина нет перспектив без заборов и охраны? Шансов будет заметно больше, если автор заразит других желанием украсить город или привнести новые смыслы, если эти смыслы будут понятны и приняты горожанами как свои. Когда иркутяне станут не просто адресатами или наблюдателями изменений, но соавторами и соучастниками, им будет небезразлично, что будет с их творением дальше.

Конечно, всегда остается вероятность, что даже принятая, как «Дракон», работа, окажется менее значимой, чем контекст — устойчивые связи и привычные свойства выбранного места. Но пока есть частные инициативы, всегда остается шанс убедить, сделать пространство привлекательным и переопределить его смыслы.