Шаманы в городе: образ жизни

Виталию около сорока. Его жена посмеивается над портретом, снятым нашим фотографом. Она говорит, что на фото муж выглядит старше. Сам Виталий поставил эту фотографию в профиле в Whatsapp’е. В комнате, где мы встречаемся, — шкаф, несколько стульев, диван для пациентов, небольшой письменный стол, телевизор и шкура медведя. На стене висят плакаты со сценами из бурятской истории и генеалогическое древо шамана. Люди приходят сюда исцеляться от психологических, физических и социальных проблем. Они приносят еду, сигареты, водку и другие подношения. Виталий, одетый в синий костюм, в расшитом головном уборе, выкрикивает что-то на бурятском и играет на своем бубне.

Становиться шаманом — это процесс всей жизни, рассказывает нам Виталий. Еще будучи ребенком он слышал от матери и других родственников, что ему, как потомку шаманского рода, тоже предстоит стать шаманом. Буряты верят, что еще до рождения ребенка его кровь отмечена духами. От этой судьбы не уйти, но осознание себя шаманом может произойти когда угодно. Как правило, человек проходит через личностный кризис, который еще называют «болезнь шамана», прежде, чем достигнет такого осознания. В случае Виталия одной из формой кризиса стал алкоголизм.

Виталий считает, что зависимости способствовал свойственный для алкоголя эффект снижения чувствительности. С детства будущий шаман был чересчур восприимчив к внешнему миру, сопереживание утомляло, и он хотел справиться с этим. Алкоголь помогал не видеть, не слышать и не чувствовать. Для Виталия это стало этапом его становления, возможностью понять, что не все люди имеют дар чувствовать так сильно.

Как бы Виталий ни настаивал на понятии «дар», это больше похоже на обязанность, чем на выбор, поскольку приносит испытание, который никто не выбрал бы добровольно. Быть президентом или, скажем, священником — тоже совсем другое дело.

Если опираться на объяснения Виталия, то можно сказать, что шаман — это человек, который несет ответственность за благополучие своего рода и поддерживает его через реализацию традиционных ритуалов. Род имеет огромное значение в бурятской культуре, он выше индивида. Собственное благополучие шамана зависит от рода, и именно поэтому он должен выполнять свою работу так хорошо, как только может. Каждая его ошибка вернется как бумеранг, говорит Виталий, и причинит ему зло.

Поскольку быть шаманом — это большая нагрузка, Виталий до тридцати лет сопротивлялся своей участи. Оглядываясь назад, он видит проблемы, с которыми столкнулся в жизни ранее, как кризис на пути к шаманству. Помимо алкогольной зависимости у Виталия были и финансовые трудности. Но в конце концов он перестал сопротивляться и принял свое предназначение.

Ключевой момент на своем пути к просветлению он описывает так: «Кровь из носа текла в течение 24 часов, не останавливаясь, пока я не пошел к шаману и не услышал звук его бубна». Не то что бы все проблемы сразу исчезли, но некоторые изменения произошли: до этого он не мог получить кредит, после кредит был утвержден и финансовое положение семьи улучшилось. Сегодня он располагает достаточными средствами для жизни, но подчеркивает, что материально не богат. Он считает, что его истинное богатство — новое понимание мира.

Мы пытаемся показать путь Виталия, избегая двух изношенных подходов, которые на Западе обычно используются для описания таких традиций, как шаманизм: пренебрежение и романтизация. Первый подход девальвирует то, что непонятно, а второй порождает клише. Они призваны контрастировать со скукой уставших обеспеченных западных граждан, которые ищут архаики и загадочности. Виталий чувствует ожидания туристов и журналистов по отношению к нему. Он имел дело с некоторыми из них в последние годы и даже напоминает, чтобы мы не забыли наш диктофон, как случалось прежде.

Виталий придает большое значение тому, что шаманизм — это не религия. Если обязательно нужна какая-то категория, это может быть «образ жизни». Но, кажется, его не слишком заботит, как другие называют его практики. Под них необязательно подводить теорию. Они — самоцель. Наши попытки понять его, вряд ли будут успешными: он объясняет, что шаманизм основан на опыте.

Когда мы спрашиваем, хочет ли он добавить что-то, чтобы дать нам более полное представление о том, чем он занимается, он смотрит на нас и говорит, что пытаться понять шаманизм — это как объяснить, что такое айсберг, человеку, который провел всю свою жизнь в Африке. Он хотел бы ответить на наши вопросы, но многое остается загадкой для него самого. Он завершает интервью, предлагая не искать смысла далеко, а найти его в самих себе.