ТРАМВАЙНЫЕ
ИСТОРИИ

Трамвай — это такое место, что если с тобой рядом или за тобой сидят люди и разговаривают, то в промежутках между остановками - ты не знаешь, о чем они разговаривают, а на остановках ты как бы попадаешь в их жизнь. Ну, в лазейку такую заглядываешь.

Вот я как-то ехал в трамвае, и за моей спиной сидела семейная пара, которая вот реально ругалась. То есть на одной остановке она ругается, потом вжжж - трамвай идет. На следующей остановке они о разводе уже — реально о разводе! — договариваются. Ту-тух-тух-тух. Трамвай идет. Третья остановка — они, вроде как, мириться начали. Четвертая, пятая… Ну, я хорошо помню, что, перед тем, как выйти, вот, там, на шестой-седьмой остановке, они уже договаривались о рецепте салата, который они будут готовить на ужин.

Так вот за 15−20 минут, за пять-шесть остановок вся семейная жизнь чужая и промелькнула — не перед глазами, а как бы мимо ушей.

И вот я первый раз увидел трамвай. Вот удивительно — в пять лет. Я приехал из другой страны, из очень жаркой страны, и первый раз увидел зиму и трамвай. И я зашел в него — он такой огромный, железный, красный. И это было очень удивительно. Я ходил, трогал его. Родители, которые были со мной, сказали: «Ну, теперь пойди оплати денежку». «А как же это оплатить?» — спросил я. Мне дали мелочь, говорят: «Вон, видишь — синяя большая штучка? Это касса. Ты туда сверху денежку клади, а справа ручку крути — и билетики там вылезут. А эти билетики отрывай и нам неси».

Гордый таким великим поручением я взял эти денежки в ладошки, пошел, сверху в эту синюю страшную железную штуку их положил — и вдруг они упали на пол. «Как же так?» — подумал я. Собрал их — и второй раз положил. Они опять упали на пол. Чуть не плача побежал я к родителям: «Он не хочет мне билеты продавать, он выкидывает мои денежки». «Как же так, — сказали родители, — ты ниче не понимаешь! Сверху положил — сверху, справа покрутил, билетики взял, пришел. Все очень просто. Иди, вообще». Они весело что-то обсуждали там, я опять пошел, и они опять упали.

«Какой ты бестолковый, — сказали родители, — билетики оплатить не можешь. Темнота!» И пошел мой дядя — дядя Боря. Сказал: «Смотри, как надо!» И положил — и они опять упали на пол. Дело в том, что касса оказалась открытой, снизу ее не закрыли — и они просто высыпались на пол. «О черт! — сказал дядя Боря. — Ну ладно. Ты давай, в другую кассу, в другую кассу иди». Я пошел в другую кассу, и у меня наконец все получилось.

Но это удивительное ощущение — зима. Огромный железный красный такой агрегат, какая-то удивительная касса, в которую кладешь денежки, крутишь ручку — и вылазят какие-то билетики. Очень сильное впечатление.

Я выросла в городе, где не было общественного транспорта. Поэтому, когда я поступила в университет и приехала в Иркутск, трамвай стал моим любимым транспортом, потому что не похож ни на что остальное. Чтобы подольше покататься на трамвае, я вставал очень рано и ехала от остановки Волжская до Чкалова почти час, хотя на троллейбусе можно было доехать вдвое быстрее.

Было классно ехать по утреннему городу, видеть, как он просыпается, как зажигаются первые окна, и смотреть, как из-под рельс трамвая вылетают уже опавшие, желтые листья. Это было началом новой жизни.

Я ровесница иркутскому трамваю, я даже старше его на целый месяц. Но самое раннее воспоминание, конечно, уже где-то относится к 52-му — 53-му. А более близкое знакомство уже произошло в 54-м — 55-м, когда мы жили на Ямской, и можно было сесть в трамвай и доехать до вокзала, вернее над вокзалом улица Кругобайкальская — и там было кольцо наверху.

Мы садились, с нас никто не брал денег, потому что мы были послевоенные, хрупкие девочки. С подружкой мы так делали: совершали круг — и выходили опять на Площади Декабристов. Трамваи были очень такие необычные по нынешним временам, в основном деревянные. Скамейки были вдоль вагона, длинные такие, без… практически от двери до двери стояли — такие слева и справа. Мы заходили, садились. Если нужно было смотреть в окно, приходилось вставать на колени и смотреть в окошечко.

До моих восьми лет мы жили на Площади Декабристов. Трамвай прямо напротив нашего двора ходил, и у меня он до сих пор перед глазами стоит. Но самое сильное воспоминание — это когда ждал родителей. Родители уезжали в город — в кино, в театр, а потом возвращались — на трамвае. И самое сильное, длинное ожидание — это было ожидание, когда они были на стадионе «Труд», праздновали 300 лет Иркутску — это 61-й год. Видимо, праздник затянулся, и мы их очень ждали. Мы пошли на остановку. Приходил трамвай за трамваем, но родителей не было. Потом пошли переполненные трамваи — и приехали радостные родители.

И такие же ожидания были на 1-ой Советской, когда мы жили уже на Омулевского. А на 1-ой Советской — там же пересекаются четыре вида транспорта — трамвай, автобус, троллейбус и танк. Трамвай — самый надежный, потому что если кто-то возвращался поздно, он не надеялся на троллейбус и автобус, он возвращался на трамвае. Но его надо было встретить: телефонов не было, и приходилось иногда долго ждать.

Но ждать на остановке — это совсем иначе, чем ждать дома. Дома ты живешь переживанием, а на остановке все-таки как-то структурировано это ожидание. Вот-вот — идет трамвай. Ах, не приехал на этом трамвае, ждешь следующего: человек задерживается. Но ты знаешь, что просто трамвай задерживается.

Трамвайный маршрут № 1. Я ехал с остановки Площадь Декабристов и на остановке Центральный рынок произошло такое происшествие, что называется. В салон вошел мужчина с огромным похоронным венком. Ну, иркутяне в курсе, что на улице Тимирязева много ритуальных агентств, там эти венки приобретаются. И, вроде, салон был такой полупустой, но он почему-то уселся рядом со мной и венок этот не на пол поставил, а на колени, и в том числе и на мое колено. И вот мы получились так слегка прикрытыми этим похоронным венком.

И кондукторша — такая боевая женщина — ходит по салону, собирает деньги (я-то раньше расплатился). И вот туда-сюда прошла и с другого конца трамвая на весь трамвай в наш адрес кричит: «Эй, вы, братская могила, за проезд платить будем или нет?

Ну, с иркутским трамваем я знаком достаточно близко, потому что 23 года прожил на конечной остановке — на Студгородке. И, естественно, выучил наизусть расписание движения, особенно первых рейсов и последних, что особенно важно — успеть доехать.

Но тут надо сказать, что впервые близко, даже очень близко, я познакомился с трамваем еще раньше. В 78-м году мы приехали на математическую олимпиаду. Жили мы в Рабочем, там, где первый лицей, если не ошибаюсь, сейчас. И вот когда мы собрались уезжать на железнодорожный вокзал, произошла какая-то авария, и трамваи не ходили два часа.

Ну, влезать надо. Первый трамвай прошел без остановок, во второй мы все-таки влезли, но такой плотности пассажиров я после этого что-то даже не припомню. Трамвай еще одну остановку кого-то пытался посадить, а потом пошел даже без попыток открыть двери. Все, слава богу, выжили, но мой вот чемоданчик небольшой, который я держал сначала в руке, а потом рука заболела — и я его опустил, он так и висел всю дорогу. То есть народу было столько, что он не мог упасть наземь.

Бабушка с дедушкой рассказывали мне историю о том, как они ездили на трамвае в свое время, много лет назад. Они большой компанией возвращались домой от гостей ну, естественно навеселе. Дедушка брал всегда с собой гармошку, и в трамвае начинался концерт с песнями и плясками. Им подпевали все пассажиры трамвая. Ехали они обычно из предместья Рабочего до остановки Жуковского. И, когда им нужно было выходить, весь трамвай просил их продолжить такое веселое путешествие и не выходить.

А я 16 лет прожила рядом с трамвайной остановкой Жуковского в частном доме. И как-то раз привезла себе курицу из Черемхово. Посадила ее в сарай. Но курица была какая-то дикая — сломала рейки в двери и улетела на трамвайную остановку Жуковского. Курицу ловили всей остановкой — люди, которые ждали трамвай, и люди, которые вышли из первого трамвая. Вот. Было весело. Но, к сожалению курицу так и не поймали, хоть столько народу и помогало. Вот так.

В трамваях мне всегда встречались только дружелюбные кондукторы и вагоновожатые. Однажды мы решили провести практику для нашей фотошколы, где я работаю — такую необычную, чтоб было интересно. И придумали, что сделаем съемку влюбленной пары в трамвае. Ну, представьте: группа в 15 человек, модели. Мы выбрали раннее утро, в субботу, выбрали трамвай, который был более-менее пустой, и мы заняли практически пол трамвая. И кондуктор так очень вежливо просил всех пассажиров садиться вперед, на кольце вагоновожатый подождал лишнюю минутку, чтобы мы смогли снять нашу влюбленную пару с улицы, через окно. И у нас всех остались очень добрые, радостные воспоминания об этой фотосессии.

А потом был еще один случай, когда мы своих двух собак-дворняжек — очень активных, молодых — решили приучить к городскому транспорту. И также, утречком, пораньше, когда поменьше народу, поехали прокатиться пару остановок на трамвае. И тоже кондуктор нам пошел на встречу: особо не подходил к нам, я сама сходила, рассчиталась, чтобы не нервировать наших собак, потому что попался очень старый вагон, который очень сильно гремел, звенел, скрипел. Но собаки выдержали. Теперь мы вот иногда по утрам катаемся с ними пару остановок.

В 46-м году, когда трамвайная линия только начинала строиться, тогда работников разных предприятий обязывали приходить вот на какие-то определенные участки и строить… там, ну, в основном, конечно, не самую линию трамвайную, но подготовку проводить.

Мама работала в типографии № 1, она тогда была беременная (я как раз ровесница трамвая, получается так), но никто на это внимания не обращал, потому что было очень строго. Тогда даже за опоздание могли - за малейшее опоздание... У нее было по полминуты опоздания, но набрали пять минут, судили даже ее. Но, правда, там обошлось, больших наказаний не было, но штраф она платила за это. А трамвайная линия — они возили на тачках гравий и укладывали рельсы. Участок у них было где-то в районе от Центрального рынка до Крестовоздвиженской церкви.

Ну, а потом, когда трамваи уже пошли — они были немножечко другой формы, чем сейчас — это было, конечно, большое событие в городе. Между трамвайными линиями росла зеленая трава, так было интересно все. Мы бегали на линию, и мальчишки ложили большие гвозди, и они получались плоские, после того, как трамвай пройдет. И еще очень много зайцев ездило почему-то. Даже наши мальчишки — они цеплялись за трамвай и ездили. Сейчас, видимо, конструкция изменилась, поэтому уже все, не ездят больше.

Все мое школьное детство было связано с ангарским трамваем, потому что я жила в Ангарске. В Ангарске это было основной вид транспорта. И когда я стала учиться в Иркутске, то тоже добираться до своего учебного корпуса мне приходилось на трамвае.

Потом, когда я стала жить на Гоголя, рядом тоже проходил трамвай. И однажды мы были приглашены в гости к друзьям, которые живут на улице Пушкина, и окна их квартиры выходят на трамвайную линию — это такая перед Рощей «Звездочка» остановка.

Вот однажды мы сидели в гостях, в приятной компании, там были художники, артисты и так далее — много людей и детей. И вдруг в один момент начали трястись стены, посуда, какой-то гул приближался. Я и еще несколько гостей соскочили, начали эвакуироваться, хватать свои сумки, детей, чтобы выскочить побыстрее на улицу. Но хозяева сидели невозмутимые и своих детей никуда не торопили.

Потом, через какое-то время, они смеясь нам сообщили, что, в общем-то, ничего страшного не произошло, у них так бывает каждый день, просто на линии встретились два трамвая. Нам тоже стало забавно, и мы стали спрашивать, как же вы живете в квартире с такими, в общем, шумами, с такими неожиданными гулами и скрипами. На что нам было сказано, что вот вы еще не видели, когда встретятся два трамвая трамвая со сцепленными вагонами. То есть, по сути дела, четыре вагона встречаются.

Мы в тот вечер долго ждали и хотели ощутить, как бывает, когда встречаются четыре трамвайных вагона, но, к сожалению, этого не случилось. Остается только удивляться, как люди, которые жили в этой квартире, воспринимали этот шум, гром, жили с шумом, подобным землетрясению и с любовью относились к трамвайной истории.

Между прочим, иркутский трамвай воспет в одной из песен иркутянина, товарища Меркурьева. Он пел мне эту песню в свое время. Я не помню всю ее, я помню только два куплета — начальный куплет и куплет, отражающий самую суть его песни. Начальный куплет был таким:

Вот сажусь я в трамвай у трампарка,
И дорого моя далека.
Ехать восемь километров с гаком
От трампарка до студгородка.

Он ведь как-то даже замерял вот это расстояние. А второй куплет отражал смысловую нагрузку песни:

Предо мной открываются дали,
Я на все эти дали плюю.
Там живет моя девушка Галя,
Та, которую очень люблю.

Может быть, кстати, кто-то вспомнит всю эту песню и мелодию к ней. И это будет очень интересно.